Почему первое интервью Форума СМИ именно с Викторией Минаевой? Потому что авторы уверены, что первое интервью должно быть с лучшим представителем профессии. Или - с одним из лучших. Кто лучший представитель професии в Новосибирске сказать сложно, так как очень много фамилий приходит на ум. Очень много. Но то что именно Минаева одна из лучших девушек-репортеров в городе, у авторов не вызывает сомнений. Итак, без лишних слов - к делу.
- Вика, у тебя в блоге на сайте «Комсомолки» написано, что тебя признавали лучшей журналисткой новосибирской редакции. Расскажи подробнее.
- В декабре редакция подводит итоги года, выбирает лучшего журналиста. Сколько я работаю – практически каждый год им становлюсь.
- В новосибирской «Комсомолке» ты с 2007 года? То есть четыре раза ты становилась лучшей?
- Я с лета 2007-го. И вот с 2008-го каждый год получаю эту номинацию, то есть уже три раза подряд.
 |
| Виктория Минаева |
- Отлично. С этим разобрались. На какие темы ты пишешь в основном?
- Основная тема – это, конечно, криминал. Но с другой стороны, я не могу сказать, что только на криминале зациклена. Поэтому точнее будет сказать – пишу обо всем самом необычном и громком. Какие-то отдельные нетривиальные истории. Которые поражают лично меня, и должны поразить моего читателя.
- То есть о «происшествиях».
- Ну да, можно так сказать. В Москве, например, у нас есть разделение: отдел происшествий, отдел политики. Если бы у нас в Новосибирске было такое разделение, то я бы, наверное, в отделе происшествий работала.
- Сейчас в новосибирской редакции есть подобное разделение?
- Есть не по отделам, а по тематикам. За каждым человеком закреплена какая-то тема. На мне лежит, допустим, полностью криминал. От него я никуда не денусь, и никому его не отдам. На Тане Гайдуковой лежит коммуналка, на Вове Игошине - транспорт, ну и так далее.
- Ты пишешь на федеральные полосы?
- Достаточно часто пишу.
- Расскажи про свою первую федеральную заметку.
- Ты знаешь… я ее не помню. Я могу вообще про первую заметку в «Комсомолке» рассказать, с чего я начинала.
- Давай.
- Я тогда совершенно случайно пришла устраиваться на работу в «КП». Было лето, страшная жара. Мне сказали: «иди попадай в обморок в аптеках, и посмотри на реакцию аптекарей – будут ли они тебе измерять давление, нашатырем откачивать и так далее». Для меня это было достаточно неожиданное задание, тем более, что я в себе до этого никаких актерских качеств не обнаруживала, и не предполагала, что они мне когда-нибудь вообще в такой степени понадобятся. В пяти аптеках я падала в обморок. Из них, по-моему, в двух оказали мне помощь. В трех просто подняли и показали пальцем в окно – мол, вон там больница. Об этом была моя первая заметка в «КП».
- Классно. Часто вообще приходится играть, чтобы получить какую-то информацию?
- Настолько играть, как в этих аптеках, – нет, конечно. Но приходится… Например, у нас есть рубрика «Испытано на себе», когда ты должен выполнить какую-то роль, и посмотреть на реакцию людей. Но я в этой рубрике достаточно редко… А так в любом случае, если тебе нужна какая-то информация, то ты должен подстраиваться под собеседника, должен находить нужный путь к нему. Но это не совсем игра, я считаю, это просто умением разговаривать.
- Возвращаясь к федеральным публикациям, может быть, если не вспоминается первая заметка, расскажешь про самую большую?
- Самый большой объем, который предполагает новостная газета, - это «полоса». Естественно, три страницы тебе под текст никто не отдаст да и читать его вряд ли будут. Из последнего, что мне наиболее запомнилось – история со школьницей, которая влюбилась в гастарбайтера. Ему 20, ей 14-15. Забеременела, испугалась, делать аборт не стала, а вместе с ним тайком, через две границы, уехала рожать к нему на Родину. Причем сбежала никого не предупредив, и мама тут все это время с ума сходила, девочка была в розыск объявлена … Эта история привлекла меня своей спорностью, неоднозначностью. С одной стороны гастарбайтер был педофилом, с другой – этаким Ромео, желающим сохранить жизнь своему ребенку. Я люблю неоднозначные истории, когда читателям есть, о чем поспорить.
- Каким тиражом эта история вышла?
- Это был будничный номер, значит где-то 600 000 экземпляров. Стандартный тираж ежедневки.
- У «Комсомолки» есть ежедневные выпуски, а есть «толстушка», которая выходит совершенно в ином формате. В редакции есть люди, которые пишут только в «толстушку»? Потому что тебя там среди постоянных авторов не видно.
- Ну в принципе-то да. «Толстушка» - это немного не мой профиль. Это более развлекательное издание, ориентированное на светскую хронику, досуг, на полезную информацию вроде «где что дешевле купить», «обустраиваем дом с «Комсомолкой» и тому подобное. Со своими происшествиями я здесь не в струю. Но иногда туда все равно пишу что-то. Например, делала заметку, чем отличаются кинотеатры 3D, 2D и другие.
- Журналисты «Комсомолки» должны уметь искать эксклюзив. У вас просто такой формат. Нужен эксклюзив. Как ты его ищешь? У всех есть стандартный набор инструментов по поиску тем: новостные ленты, публикации коллег, пресс-релизы…
- … погоди, если мы говорим об эксклюзиве, то пресс-релизы, публикации коллег и тому подобное здесь не причем. Это уже вторично.
- Почему вторично? Можно пойти глубже или вообще в другую сторону уйти.
- Повернуть тему по-новому? Ну вообще-то да, согласна.
- …ну и вот: есть стандартные инструменты, а есть секретные. Расскажи про секретные, и про то, сколько у тебя времени занимает поиск тем?
- Я не выделяю какого-то конкретного дня для поиска тем. Все идет само собой, в рабочем порядке. Например, звонишь ты милиционеру по какому-то совершенно левому поводу, а заодно спрашиваешь как у него дела. Он что-нибудь рассказывает, и тут ты понимаешь – ага, завтра надо будет этим заняться. То есть работа с информаторами, наверное, главный секрет.
- Мне еще такой прием у вас очень нравится. Берет, значит, Логинов трубку (главный редактор «КП-Новосибирск» Владимир Логинов – А.Т.), и начинает по справочнику обзванивать сауны с вопросом «скажите, это в вашей сауне мужчина регулярно приходит мыться с хорьками»…
- С крокодилами, а не с хорьками! Действительно, было такое однажды, это он давал такой мастер-класс для стажеров года два назад, чтобы научить их разговаривать по телефону и уходить от каких-то рамок во время общения. Смысл тут в том, чтобы человек был шокирован, и начинал думать нестандартно, вспоминать что-то нестандартное, интересное. Безусловно, это провокация собеседника. Но сейчас такие методы редко используем, потому что если те же два года назад еще можно было предположить ситуацию «безтемья», то сейчас, если честно, я даже порой не успеваю отрабатывать те темы, которые есть.
- Почему, как думаешь? Что изменилось? Вот лично у тебя, в «Комсомолке».
- Мне кажется, тут два объяснения. Во-первых, у меня сейчас очень много так называемых информаторов. Особенно по сравнению с тем, с чего я начинала. А во-вторых, люди, которые поставляют официальную информацию, стали лучше работать.
- Пресс-службы научились понимать журналистов, наладился контакт.
- Безусловно. Не один журналист, наверное, приложил руку к тому, чтобы пресс-служба ГУВД стала работать так, как она сейчас работает. Они поняли, что надо мне и моему читателю. Раньше такого не было. Сейчас же мне областная пресс-служба нравится.
- Что для тебя проще – искать эксклюзивную тему, или искать какую-то эксклюзивную информацию уже в рамках существующей темы?
- Одинаково. Есть темы, в которых ты не накопаешь ничего нового. Так же и эксклюзив – ты можешь его искать-искать, но сегодня ничего не найдешь, зато найдешь завтра.
- Как часто, чтобы получить информацию, тебе приходится общаться с родственниками погибших? Как ты строишь разговор?
- Очень часто. И когда я только начинала, меня это немного шокировало. Иногда случается: вот человека только что убили, а ты уже рядом. И родственники рядом. Порой приходится с ними разговаривать еще раньше, чем их успеют опросить милиционеры.
И очень тяжело смотреть на их горе..
Вспоминаю, когда рванул завод в Искитиме (речь о взрыве на оборонном предприятии в декабре 2008, в цехе по сборке изделий осколочного действия – А.Т.), там погиб рабочий. Все журналисты, естественно, поехали туда. Дали первичную информацию: комментарии следователей, милиционеров, но нам еще хотелось узнать, что думают родственники того самого погибшего парня. В каких условиях он работал? Может, он жаловался на технику безопасности? Было очень трудно достать адрес этого человека, но в результате все-таки нашли. Зашли сначала к его отцу, который был пьян. Мужчина был в шоке, и очень агрессивно настроен. В том числе к журналистам. Я извинилась, объясниила, что есть несколько вопросов, которые очень важны для понятия ситуации. В итоге мы нашли общий язык, он нас проводил к своей жене, которая находилась в соседнем доме. Там же с ней была супруга погибшего парня. Беременная, уже достаточно большой срок. С вдовой я разговаривать отказалась, чтобы не наделать еще большей беды. Ведь никакая жизнь ребенка не стоит самой замечательной и эксклюзивной статьи. Поэтому мы поговорили только с мамой и с папой, этого было достаточно.
Я не знаю как объяснить какие слова говорятся в этот момент… Думаю только, что если бы я позвонила им по телефону, они бы ничего не сказали.
Хотя в любом случае, есть и такое правило – даже если тебе ответили «без комментариев», то это тоже ответ, тоже позиция. И представить даже такую позицию бывает иногда очень важно.
- Согласен. Если «без комментариев» сказал тот, кого очень хотелось услышать.
- Да. Кого интересно было бы услышать читателю.
- По поводу человечности вроде отказа от разговора с беременной женой погибшего. Существует дискуссия, которая периодически поднимается – что можно журналисту, а что нельзя. Последнее такое бурное обсуждение, если я не ошибаюсь, было вокруг публикации на сайте kp.ru - видео падения подростка с чертова колеса. В жж-сообществе новосибирских журналистов, помнишь?
- Помню. Петя Лохов или еще кто-то там писали, что, дескать, Минаева, у тебя нет совести, и так далее.
- Точно. Существует два лагеря: одни уверены, что подобное публиковать нельзя, другие – что не просто можно, а нужно.
- Я тоже считаю, что ту запись нужно было публиковать. Возможно, если бы не это видео, то история просто сошла бы на нет, и никакие чиновники даже условным сроком бы не отделались. Это раз. Во-вторых, изначально была информация, что ребенок залез на колесо, и его ради интереса снимали молодые люди. Подуськивали мальчика. Если бы эта тема повернулась так, то тем более надо публиковать, чтобы показать грани того беспринципного, что может случиться.
Вообще перед кем мне стоит оправдываться, так уж никак не перед жж-сообществом, скорее перед мамой разбившегося ребенка. Но у меня очень хорошие с ней отношения. И Наталья Барабанова знала, что мы выложили это видео на сайте и слова плохого в сторону kp.ru или газеты не сказала. К тому же, обращаю внимание, что перед началом ролика была предупреждающая надпись. То есть не хочешь смотреть – не смотри. Случайно увидеть этот ролик было нельзя, для этого надо было нажать на видео. Таким образом все зависело от человека, читающего материал. Мама мальчика, например, не смотрела эти кадры по понятным причинам, но при этом читала статью на сайте. Никаких претензий в нашу сторону у нее не было, скорее благодарность за то, что мы следили за темой от начала до конца, за то, что мы им как-то помогали доказывать свою правоту.
- Ты никогда не задумывалась о переезде в московскую редакцию «КП»?
- У нас были вакансии в московской «Комсомолке». И я могла бы туда поехать. А однажды к нам в Новосибирск приезжал Николай Варсегов - специальный корреспондент «Комсомолки», один из моих любимых пишущих журналистов - и он мне тоже говорил: «А может быть, в Москву?». Но – нет. Я очень люблю Новосибирск. К тому же можно было, наверное, куда-то уехать, если бы наступило понимание, что здесь уже все исписано, все неинтересно, каждый год одно и тоже. Но я такого не чувствую.
- Какое качество самое главное у репортера?
- Оперативность. В идеале приезжать на место происшествия до следователей, которые все время бьют тебя по рукам – туда нельзя, сюда нельзя. Потом нужно уметь давать как можно больше информации внутри темы. Нужно уметь копать глубже и в стороны, обзванивать как можно больше контактов во время подготовки материала. Поработать один час на месте ЧП – недостаточно. Еще репортер должен уметь разговаривать, это очень важно. Вот иногда люди приходят устраиваться к нам в редакцию, и я понимаю, что они даже по телефону не умеют говорить. Просто боятся: голос дрожит, нервничают, неуверенно задают вопросы, соответственно, получают информации меньше, чем могли бы. Еще нужно уметь ставить вопросы правильно. И определенная наглость должна быть. Настырность.
- Хотел спросить тебя про скандал вокруг отмены видеомоста с Ассанджем. Когда это произошло, организаторы сорвавшегося моста на страничке во Вконтакте почему-то вместо извинений, стали обвинять «Комсомолку» в желтизне. Как ты ко всему этому относишься?
- Это все от лукавого. Когда люди, не имеющие никакого отношения к журналистике, начинают учить меня что правильно, а что нет. Начинаешь задавать им вопросы, что значит «желтая»? Они не могут ничего внятно ответить, аргументируя на уровне «Вы вот Заворотнюк публикуете»… Видимо, это как-то модно называть газету «желтой». Это сразу тебя делает таким интеллигентом, во всем белом. Сказал, что «Комсомолка» - желтая и типа блеснул умом. Ну что тут скажешь? Пусть желтая, оранжевая, красная… лишь бы не серая.
Дата: 9 марта 2011 года
Место: кафе Caffe Primo
Время: 35 минут
Автор: Андрей Ткачук
Предложения о кандидатуре для нового интервью пишите на news@forumsmi.ru